И.Волевич, C.Зенкин: «Хороший перевод - это незаметный перевод» - ссылка на интервью с переводчиками с французкого Ириной Яковлевной Волевич и Сергеем Николаевичем Зенкиным

 Ирина Яковлевна Волевич - переводчик с французского. Среди ее работ Жан Жироду "Зигфрид и Лимузен", Веркор "Сильва", Франсуаза Саган "Рыбья кровь", Кристиана Барош "Зима красоты", Раймон Кено "Голубые цветочки", Паскаль Киньяр "Все утра мира", Пьер де Брантом "Галантные дамы", Жак Шессе "Людоед", Патрик Модиано "Незнакомки", Пьейр де Мандьярг "Морская лилия"... 

Премия Инолит за лучшую публикацию 1997 года ("Праздники любви" Яна Муакса). 

Елена Калашникова: Как Вы пришли к переводу? 

Ирина Волевич: Я очень рано начала читать французских авторов и пыталась переводить, еще учась в школе. Но когда я прочла автобиографию французского писателя XVI-XVII веков Агриппы д'Обинье "Жизнь, рассказанная моим детям" в переводе В.Парнаха, я влюбилась в этого интереснейшего человека и автора на всю жизнь и поняла, что должна переводить его. Примерно с 1968 года я взялась за его роман "Приключения барона де Фенеста" и работала над ним практически всю свою жизнь. В этом году роман вышел в издательстве "Наука" (серия "Литературные памятники") в прекрасном оформлении и с замечательными комментариями Андрея Дмитриевича Михайлова, все эти годы руководившего моей работой и сделавшего из меня профессионального переводчика. 

Е.К.: Кто Вам наиболее интересен из переведенных Вами авторов (произведений), и почему? 

И.В.: Уже упомянутый выше Агриппа д'Обинье, его современник Пьер де Брантом ("Галантные дамы"), современные авторы - Раймон Кено (роман "Голубые цветочки"), Жан Жироду (я перевела три его романа и две пьесы), Мишель Турнье (роман "Пятница или Тихоокеанский лимб"), Ян Муакс (роман "Праздники любви"), Паскаль Киньяр (романы "Все утра мира", "Терраса в Риме", "Записки на табличках Апронении Авиции" и блистательное эссе "Секс и страх"). 

Е.К.: Какое произведение (автора) Вы назвали бы своей переводческой удачей, или каким Вы наиболее довольны? 

И.В.: "Приключения барона де Фенеста", "Голубые цветочки", "Праздники любви". 

Е.К.: Как Вы думаете, важно ли переводчику быть первым переводчиком произведения? 

И.В.: Важно - вероятно так же, как мужчине важно быть первым возлюбленным или мужем своей любимой, даже если он в этом не признается. 

Е.К.: Наиболее сложный для Вас переводимый Вами автор (произведение), и почему? 

И.В.: Агриппа д'Обинье - потому что это язык XVI века и масса неизвестных нам реалий. Ян Муакс - потому что это сверхсовременный язык, густо замешанный на молодежном и других жаргонах. Патрик Модиано - потому что это "акварельный" автор, требующий тончайших оттенков слова. 

Е.К.: Влияет ли на Вас атмосфера переводимого Вами произведения? 

И.В.: Влияет - в том же смысле, в каком на актера влияет роль, которую он разучивает. Ты превращаешься в компьютер, загруженный только данным языком, реалиями заданной эпохи, и что бы ты ни делал, в голове крутится, зреет, переваривается твой текст, и все, что ты слышишь, читаешь, видишь, ты примериваешь к своему переводу. 

Е.К.: Кто из поэтов, занимавшихся переводом, на Ваш взгляд, состоялся (Пастернак, Цветаева, Ахматова, Тарковский, Маршак и т.д.)?

И.В.: Маршак - по любви, которую питаю с детства и к его переводам, и к оригинальным стихам (в возрасте пяти лет на вопрос "Кто написал "Руслана и Людмилу"?" ответила - с презрением к темноте вопрошавшего: "Конечно, Маршак!"). Цветаева - по переводам Пушкина. Пастернак, на мой взгляд, слишком поэт сам, чтобы умереть в переводимом авторе. 

Е.К.: Какие Ваши любимые переводные произведения (авторы)? 

И.В.: Первый французский роман, прочитанный в русском переводе - "Собор Парижской Богоматери" Гюго. Мопассан. "Сага о Форсайтах" Голсуорси - если бы мне удалось так перевести какой-нибудь роман, как это сделала М.Ф.Лорие, я бы умерла спокойно. 

Е.К.: Какие произведения (авторы), по-вашему, загублены русским переводом? 

И.В.: Многие переводы, сделанные в XIX - начале XX века, не загублены, а просто неудачны в силу неразвитости школы перевода, неверного понимания принципа работы с текстом, например, буквализма. 

Е.К.: Есть ли интересные Вам молодые переводчики, какие работы? 

И.В.: Молодых, к сожалению, знаю плохо. Из "современников" с удовольствием назову Юлиану Яхнину, Наталью Мавлевич, Ирину Кузнецову - переводчиков, удивительно тонко чувствующих слово и умеющих передать на русском языке все, что угодно. 

Е.К.: Меняется ли со временем отношение к своим работам? Если да, то к каким? 

И.В.: Еще как меняется! Проходит пять-десять лет, и хочется переписать все сверху донизу, и даже не понятно, как ты мог так плохо перевести! А впрочем, есть работы, которые перечитываешь и думаешь: вот сейчас ни за что не взялась бы за такой трудный текст, силы уже не те. 

Е.К.: Возвращаетесь ли Вы к своим старым переводам? Надо ли возвращаться и в каких случаях? 

И.В.: Иногда старые переводы переиздаются, и я с удовольствием и с умением, которого с годами становится больше, исправляю их. 

Е.К.: Чем современный переводчик отличается от переводчика советского времени, от своего зарубежного коллеги? 

И.В.: От переводчика советского времени - большей раскованностью, что и хорошо и плохо: свобода выражения прекрасна, вседозволенность опасна, многим из нас не помешал бы - не цензор, конечно, но хороший редактор. А вообще, русская школа перевода - лучшая в мире, это я говорю без малейшей иронии, и это ответ на вторую половину вопроса. 

Сергей Николаевич Зенкин (р.1954) - переводчик с французского. Трижды лауреат премии Леруа-Болье (присуждается посольством Франции в Москве и журналом "Иностранная литература" за лучшее произведение, посвященное Франции): в 1996 - как редактор-составитель 13-го ("французского") номера "Нового литературного обозрения", в 1997 - как автор комментированного научного издания книги Ролана Барта "Мифологии" (1996), в 2000 - как автор книги "Работы по французской литературе" и издатель Ж.Батая и Ж.Бодрийяра. 

Среди работ - Ролан Барт "Избранные работы: Семиотика. Поэтика", "Мифологии", Астольф де Кюстин "Россия в 1839 году" (фрагмент книги), Жан Рэй "Черное зеркало" (новелла), Жан-Поль Сартр "Новеллы" ("Спальня", "Герострат"), Жан Бодрийяр "Система вещей", Фернан Бродель "Что такое Франция?" Кн. первая: "Пространство и история", Жерар Женетт "Фигуры: Работы по поэтике", Ф.Гваттари "Что такое философия?", Жан Бодрийяр "Символический обмен и смерть". 

Е.К.: Какой автор или какое произведение оказался (-лось) самым сложным для Вас в переводческом отношении? 

Сергей Зенкин: Чем больше любишь автора, тем он и труднее: вчитываясь в текст, обнаруживаешь там все новые смыслы, а значит и переводческие проблемы - и каждый раз все более сложные, по мере того как углубляешься в мысль автора. В этом смысле мой самый трудный французский автор - потому что самый любимый - конечно, Ролан Барт. 

Е.К.: Каким критерием Вы руководствуетесь, выбирая произведение (автора) для перевода? 

С.З.: Чаще всего я не выбираю конкретных авторов и произведения - за меня это делают издатели. Я выбираю область культуры, где я работаю: не художественная литература, а "интеллектуальная эссеистика" - гуманитарные науки, философия, социология, теория и история литературы и культуры. 

Е.К.: Самая, на Ваш взгляд, большая Ваша переводческая удача? 

С.З.: Не знаю точно. Кажется, неплохо получились в свое время "Мифологии" Барта - благодаря серьезному сопроводительному аппарату, каким этот текст, насколько мне известно, до меня еще не снабжали ни разу. 

Е.К.: Современная литература какой страны наиболее для Вас интересна и почему? 

С.З.: До сих пор перевожу только с французского. Французская культура интересна мне радикализмом мысли, готовностью додумывать идеи до конца. 

Е.К.: Как Вы считаете, сказывается ли на качестве перевода ограничение по времени? Влияет ли ограничение по времени Вашу работу? 

С.З.: Вообще я перевожу быстро, но темп работы сам по себе не помогает и не мешает. Что действительно серьезно помогает - это возможность отложить на несколько месяцев уже сделанный перевод, а потом заново его перечитать. Тогда находишь там много не замеченного раньше. К сожалению, такая возможность представляется нечасто. 

Е.К.: Переводите ли Вы несколько произведений одновременно и если да, то относятся ли они, например, к разным жанрам? 

С.З.: Обычно перевожу одно произведение - как тот клоун, который, падая с лошади, говорил: "Одна лошадь кончилась, давайте другую". 

Е.К.: Какие, на Ваш взгляд, переводные произведения или (и) авторы загублены русским переводом? 

С.З.: Загубленных авторов, по-моему, нет: сейчас переводят много, и на каждого автора есть разные переводчики - кто лучше, кто хуже. "Загублены" (временно, впредь до лучшего перевода) кое-какие отдельные произведения - то есть их переводами нельзя пользоваться, скажем, для цитат, нужно проверять каждую фразу по оригиналу. Пример - "Логика смысла" Жиля Делеза. Повторяю, я здесь говорю только о переводах "интеллектуальной эссеистики". 

Е.К.: Есть ли интересные Вам зарубежные переводческие школы? 

С.З.: Не знаю ни одной зарубежной переводческой школы. По моему представлению, в западных странах (кажется, иначе обстоит дело в Азии - в Японии, например) перевод хотя и широко практикуется, но считается скорее ремеслом, чем искусством, а потому и вопрос о "школах" не так актуален. Впрочем, такое мое представление опять-таки может быть аберрацией, вызванной тем сугубо специальным сектором перевода, где я работаю. 

Е.К.: Важно ли переводчику быть первым переводчиком произведения? Помогает это или наоборот? 

С.З.: До сих пор ни разу не был "не-первым" переводчиком, так что не могу сравнить. Другим переводчикам (или их издателям) наличие более ранних переводов, кажется, создает специфические проблемы. Вот, например, в этом году "Республика" выпустила том "Суждений" французского философа Алена - с моим предисловием, но переводов я в ходе работы не проверял. А заглянул в них, когда книга вышла, - и нате вам: напечатаны три моих собственных перевода, опубликованных в журнале "Иностранная литература" еще в 1988 году. Перепечатаны дословно (с изменением трех-четырех слов), но за чужой подписью! Вот и гадай, кто набедокурил: составитель Валерий Никитин, переводчик Борис Скуратов или еще кто-то... 

Е.К.: Самые удачные, на Ваш взгляд, переводы классической и современной литературы на русский? 

С.З.: Не знаю. Дело в том, что хороший перевод имеет тенденцию исчезать, стушевываться перед оригиналом; хороший перевод - это незаметный перевод, а всякого рода переводческий блеск обычно и представляет собой творчество переводчика, а не автора текста. В моей специальной сфере есть достаточно много переводов, которыми можно спокойно пользоваться, - это, по-моему, лучшая профессиональная похвала. 

Е.К.: Кого бы Вы назвали из самых интересных, на Ваш взгляд, современных отечественных переводчиков и почему? 

С.З.: Из тех, кто переводит французскую интеллектуальную эссеистику, - Наталья Автономова, Борис Дубин, Сергей Фокин, Виктор Лапицкий. Причина одна и та же - высокий уровень профессионального самосознания, понимание того, каким должен быть перевод.