Откуда выдержка у божоле?

 

       Виктор Николаевич ЯРОШЕНКО — торгпред России во Франции. Вверенное ему учреждение скорее похоже на культурный центр. Один зал — Музей русского флага с главным экспонатом, историческим триколором в центре экспозиции. Здесь можно встретить известных писателей, актеров, художников, музыкантов, политиков. Бизнесмены как-то растворяются среди них.

 

       Раньше считалось, что все, кто приезжает из России на Запад, — шпионы: от скрипачей и фигуристов до ученых и писателей. Необходимо переменить эту психологию, установить атмосферу доверия

 

— Ассоциация защиты прав российских граждан за рубежом была создана вами из патриотических побуждений? 

 

— Когда журнал «Экспресс» поместил на обложке искаженное лицо Ельцина, сопроводив подписью «Царь развращенный и коррумпированный», а потом огромными афишами, повторяющими эту обложку, был обклеен весь Париж, мы поняли — пришла пора защищаться. Журнал утроил свой тираж, соответственно раскрутили рекламу — словом, коммерческая операция, нанесшая серьезный вред престижу России, удалась. Замечу, что в России не позволяют себе неуважительного отношения к главам других государств. Наша ассоциация подала в суд — другого пути нет, когда нарушены нормы международного права. Вчера оскорбили одного президента, сегодня — другого, а оскорбление наносится стране и всем нам.

 

— Кроме защиты наших президентов, чем нашим согражданам может споспешествовать ваша юридическая служба?

 

— Два примера. Судьба Андрея Латыпова — квинтэссенция непорядка в нашем мире — потрясла и нас, и французов. Он родился в Петербурге, отца не знал, мать его бросила. Беспризорники заперли его и еще одного мальчика в старой машине и подожгли. Второй сгорел, у Андрея остались одни глаза. Две недели он умирал в реанимации, но выжил. Морской офицер из Моздока взял его к себе. Их сняли с поезда чеченцы, держали в яме и требовали за этого обожженного мальчика 150 тысяч долларов. Офицеру удалось бежать и найти организацию, которая занимается освобождением заложников. Андрея вызволили, но бандиты не оставили их в покое. Мы решили сделать из мальчика «сына полка». Нашли спонсоров, которые дали деньги на восемь операций в Париже: ему воссоздали нос, губы, щеки... Он не знал, сколько ему лет, сканирование костной ткани показало: 14. Нам удалось добиться решения французского суда о предоставлении мальчику права остаться жить и учиться во Франции, хотя это было нелегко. Французский суд сомневался: а что если масса русских детей захочет приехать во Францию лечиться, а потом остаться навсегда?

 

 — Браво французам за гуманизм! А вот история с актрисой Захаровой, у которой отняли дочку, до сих пор не имеет хеппи-энда...

 

— Могла ли Наталья предвидеть такое, когда вышла замуж за француза, приехала в Париж и родила ребенка! Нелады, ссоры, развод и, наконец, многолетняя борьба за ребенка. Власти поступили грубо: забрали Машу, передали в приют, а затем на воспитание к чужим людям. Мать долго не имела права встречаться с дочерью, а затем ей разрешили редкие свидания, на которых был запрещен русский язык. Только юридическим путем можно выпутать ребенка и мать из судебно-бюрократической паутины. Отчаявшуюся Наталью Захарову поддерживает надежда, что наша ассоциация вместе с французским адвокатом Бернаром Десэ добьется выигрыша дела в Международном суде в Страсбурге.

 

— Существуют предприятия с русским и со смешанным русско-французским капиталом, где работают наши соотечественники. Как им живется во Франции? 

 

— Трудно. Налоговая полиция и таможенный контроль каждый год трясут проверками. Им инкриминируют часто те операции, которые фирма проводила до того момента, когда ее акции купили русские. Наш коммерсант Калашников, представлявший российское торговое объединение «Слава» (русские деньги, товары, оборудование), занимался продажей часов, оптики, портативных черно-белых телевизоров, холодильников, сделанных по лицензии Tomson. Работали десятки людей — русских и французов. По доносу одного негодяя Калашникова арестовали, изъяли все документы. Посадили в камеру с гомосексуалистами (били, приставали — все, как у нас). Мы подключали председателя франко-русской экономической комиссии, премьер-министра, министра юстиции и министра финансов. Мы предлагали залог, но его продержали от звонка до звонка шесть месяцев (дольше не держат без предъявления обвинения). Жена не выдержала, умерла от потрясения. Суд постановил, что в будущем, если он нарушит закон, то подвергнется штрафу в 10 тысяч франков (!), фактически это означает, что он не был виноват. Арест счетов блокировал работу фирмы, она разорилась. Ее продали за 5—6% стоимости. Человеку поломали жизнь.

 

       Совместное предприятие Sadko. Руководит им француз. Налоговые проверки не фиксируют нарушений. Русские выкупают французскую часть акций, предприятие становится чисто российским. Буквально на следующий день приходят таможенный и фискальный контролеры и инкриминирует фирме те операции, которые проводились... пять лет назад. Налагают штраф в 12 миллионов франков — это разорение.

 

       Компания Black-Balt See (филиал Ингосстраха) со штаб-квартирой в Лондоне великолепно работала. Парижский офис размещался в особняке, купленном у Шарля Азнавура. Когда французские власти узнали о закрытии лондонского отделения, немедленно были арестованы все счета, власти инициировали процесс ликвидации фирмы. Официальные ликвидаторы назначили себе огромные оклады и собираются паразитировать до последнего франка на счетах нашей фирмы...

 

       А в это время в Москве, Петербурге и других городах России аккредитовано около шестисот французских фирм и совместных предприятий. Никто не только не мешает им работать, но приглашают к расширению сотрудничества, создают льготные условия.

 

— Чтобы начать бизнес во Франции, русским приходится преодолеть особый бюрократический барьер?

 

— Для получения карточки коммерсанта надо подать 26 документов, переведенных на французский язык и заверенных у нотариуса. От органов внутренних дел необходима справка, что вы — не бандит, что не были судимы. Если вы пробовали получить такую справку, то знаете — подобного документа в России легально никто не дает. Сама процедура получения вида на жительство занимает месяцы. Постоянно требуются дополнительные документы, уточнения. Временный вид на жительство дается на три месяца, а продление специально затягивается, чтобы у человека, который находится в вынужденном бездействии, кончились деньги и он вынужден был уехать. Часто отказывают без объяснения причин. Получается несправедливо: французам в России — зеленый свет, а русским во Франции — красный.

 

— Унизительные процедуры выработаны французской бюрократией не специально против русских, а против всех «необщеевропейцев» во Франции...

 

 — Американская иммиграционная служба «достойно отвечает» тем же французам, прибывающим в США для работы. Мы имеем право на адекватные действия в России.

 

— Здесь говорят: с русскими нельзя иметь дело и т.д. А всегда ли французы демонстрируют кристальную честность? 

 

 — Нас «кидают» здесь «по-черному». Механизм таков: регистрируют общество с ограниченной ответственностью, ставят телефон-факс где угодно, хоть на кухне (рядом плачет ребенок, жена стирает). Находят русскую фирму, скажем, продающую хлопок, приглашают представителя России в Париж. Приезжает — все, как в кино: шикарный номер в отеле, офис на целый этаж в центре Парижа, лимузин у подъезда... Русский видит — да, серьезная фирма. Переводит 10 миллионов в качестве первого взноса в совместное предприятие, и... никогда больше этих людей не видит — они растворились в воздухе. Здесь нет прописки как таковой, найти человека невозможно...

 

 — «Рога и копыта» — это не российский феномен, а наднациональный. Недалеко от авеню Champs Elysess в помещении Торговой франко-русской палаты некая Елена Полетаева (франко-русская гражданка украинского происхождения) создает фальшивую фирму и гребет миллионы франков на поставках из России, а потом ликвидирует фирму, набрав кредитов и от французских банков. На требования с французской стороны она списывает все на «русских бандитов», а для русских партнеров номер ее телефона не существует.

 

— Во всех случаях (хотя этот мне неизвестен) нужна наша юридическая служба. Мы можем найти «полетаевых» и иже с ними, потому что знаем устройство этой системы. Можно проверить историю возникновения и жизнедеятельности любой фирмы, даже состояние банковского счета. Однажды к нам обратились с такой просьбой, нам удалось выяснить, что некая «фирма» — муж, жена и племянник — работает в долг (50 тысяч франков), а пытается заключить миллионные сделки с Россией на поставки... вооружения!

 

— Удастся ли фирме «Нога» забить окончательный гол в наши финансовые ворота или это примитивный международный шантаж?

 

— Если этот долг — долг государства — надо платить. Сегодняшний скандал вызван практикой, когда каждый следующий премьер-министр не хочет платить по долгам предшественника: Гайдар — Силаева, Черномырдин — Гайдара, Кириенко... Длинный список. В результате Россия в рейтинге банковского доверия оказалась на самой нижней строчке. Судом установлена сумма долга — 60 миллионов долларов. На фоне 150 миллиардов — это несколько нулей после запятой от нашего бюджета. Если мы не согласны, надо доказать. Это суть вопроса. А сомнительные действия по отношению к российской собственности за рубежом позволила себе, только Франция.

 

 — Французы весьма конкуренточувствительны. Когда в начале 90-х годов во Франции появились испанские продукты — оливковое масло, рыба, вино — все дешевле и лучше местных товаров, французские производители устраивали акции протеста: на парижских рынках били бутылки, топтали рыбу...

 

 — Такова конкуренция на примитивном уровне. На более высоком она еще более жесткая. Один из рычагов — антидемпинг. Поскольку Франция входит в Европейский союз, инициатор антидемпинговых акций — всегда Брюссель. В Европе обвиняют русские предприятия, что они слишком дешево продают свою продукцию. Говорят: «Вам помогает государство, у вас до сих пор не рыночная экономика. Вы разоряете наших производителей». Странные заявления, учитывая, что в России две трети предприятий в частных руках! То, что алюминий или электроэнергия у нас дешевле, нормально. Нас замотали с металлоломом, например: то слишком дешево, то наоборот.

 

 — Есть ли у Франции что-то, кроме изделий Haute couture, духов и кое-какой техники, что стоит покупать для России? 

 

— Во Франции есть сырье, которое мы можем покупать, — это текстильное, парфюмерное и прочее. Зачем переплачивать втридорога, когда мы можем производить из этого сырья то же самое?

 

 — Больной вопрос — вина. Свое производство, спасибо партии, мы сгубили, в Молдавии производят немного, но дорого ценят, а вино полезно для здоровья. Французы так раскрутили свое виноделие, что более южные Италия и Испания за ними не поспевают. В Москве я увидела божоле (дешевое молодое вино вроде маджари) за деньги, которые должен был стоить французский коньяк...

 

— А мне предложили в ресторане божоле пятилетней выдержки (?!) — сто долларов бутылка. Молодое бродящее вино надо пить только в том же году, когда оно произведено, потом начинается ферментация, и оно превращается в уксус! Это о культуре питья. А покупаем мы много и уже в готовом виде, потому что во Франции одинаковый налог на готовую продукцию и виносырье.

 

     На переговорах, презентациях, в ресторанах огромное количество различных марок французской... воды — обыкновенной питьевой. При всем уважении к фирмам Evian и другим это нонсенс. Уж чего-чего, а чистой хорошей русской воды можно производить немерено. Во-первых, у нас больше экологически чистых зон, чем во Франции, во-вторых, глоток воды не должен быть для нас слишком дорогим...

 

— Это, скорее всего, «разминка» перед освоением возможности транспортировки... воздуха, скажем из Альп. «Экспортировать» можно все, что угодно, почему бы не I'art de vivre — искусство жить, которым владеют даже парижские клошары? 

 

— Искусство жить французы освоили как никто. Я побывал в пятидесяти странах мира и могу сравнивать. В Германии умеют наиболее эффективно трудиться и получают удовольствие от самого процесса работы, они не могут себе позволить «ночной жизни», если в пять—шесть часов утра вставать. Англию вряд ли теперь можно называть пуританской, но там никто не сидит два часа пополудни в ресторане ежедневно.

 

— Здесь шутят, что, даже если начнется атомная война, француз доест свой сыр, поданный на десерт, и допьет бутылку бордо... 

 

— Если бы однажды российское государство не было бездумно разрушено, сейчас у нас средний класс овладел бы искусством жить не хуже французов. Россия гораздо богаче Франции. Здесь нет газа, нефти, золота, редких металлов, а у нас все есть...

 

 — ...И у власти умные люди, каждый — «голова», а живем хуже всех... 

 

 — Даже Фатима предсказала России расцвет в XXI веке. Все заработает, если создать настоящие рыночные условия, потому что олигархический капитализм — это не рыночные условия. Те, кто захватил богатства, не смогут их «проглотить», не смогут эффективно ими управлять. А те, кто хотел и мог работать, остались обманутыми. Надо исправлять дело. Во времена приватизации я писал Чубайсу и Гайдару, что надо было делать валютный ваучер за сорок тысяч долларов каждый. Три поколения русских заработали ныне живущим как минимум такие деньги. Пенсионеры спокойно могли бы жить, студенты учиться, а люди оборотистые открыть свое дело.